Очередной фрагмент был в том же районном суде еще через пару лет. Лягушкин потихоньку набирался опыта по разным категориям дел. Из канцелярии ему принесли свежий материал. Было ходатайство из колонии строгого режима об условно-досрочном освобождении.
Лягушкин внимательно изучил характеристику из администрации колонии. Человек уже имел судимости, был осужден за убийство на 12 лет. Первые пару лет был нарушителем режима, несколько раз водворялся в штрафной изолятор.
Потом судя по всему взялся за ум, активно участвовал в общественной жизни колонии, последние семь лет получал только поощрения, администрация поддержала ходатайство, сделав вывод что осужденный встал на путь исправления.
— Привет! - без стука зашел в кабинет Булкин, ставший к тому времени уже старшим помощником прокурора - чего читаешь?
— Да тут по сидельцу материал - ответил Лягушкин - хочет выйти, вроде как за ум взялся, думаю можно отпустить.
— Это Волков? - насторожился Булкин — даже и не думай, пусть сидит.
— А что такое? — удивился Лягушкин - за последние семь лет ведет себя сплошь положительно, значит исправился.
— Ты практику вашего губернского суда читал? - прочавкал Булкин, набивая без спроса рот конфетами, лежащими в вазочке на окне - суд учитывает поведение заключенного за весь период отбывания наказания, даже когда он в следственном изоляторе сидел. Так что если вздумаешь отпустить, отменят твое постановление по этому рецидивисту. Откажи и дело с концом, пусть дальше сидит.
Лягушкину лишние отмены были ни к чему, посмотрел схожие определения вышестоящего суда, скопировал себе формулировки, на судебном процессе быстро зачитал «Отказать в удовлетворении ходатайства», под одобрительное кивание Булкина.
— Что??? Что я еще должен сделать чтобы доказать что я исправился? — донесся напоследок крик Волкова из клетки в зале суда. Лягушкин не оборачиваясь быстро вышел.
Через пару недель после этого процесса было торжественное мероприятие — юбилей районного суда. После официальной части всем составом переместились в специально заказанный ресторан, закрытый ради такого случая для обычных посетителей. В числе почетных гостей был также Дроздов.
Юбилей отмечали весело. На очередном перекуре, захмелевший от пары сотен грамм коньяка, Лягушкин зачем-то стал рассказывать Дроздову про этот случай.
— … а он такой «А что я еще должен сделать?». Да на Луну слетай, или месторождение нефти найди, тогда освободят. Но это не точно. Ха-ха.
Внезапно Лягушкин моментально протрезвел от взгляда Дроздова. Дроздов пристально смотрел на Лягушкина со смесью брезгливости и презрения в глазах. Ничего не сказав он отшвырнул окурок, развернулся и ушел ни с кем не попрощавшись. Больше никогда Дроздова Лягушкин не видел, мероприятия тот игнорировал несмотря на приглашения, говорили что уехал в родную деревню и там живет спокойной жизнью.
— Старый дурак! — с раздражением думал Лягушкин, когда вспоминал Дроздова — Тоже мне судья, с уголовниками в пивнушке пиво пьет. Это же какое унижение судейского статуса.
Но в глубине души Лягушкин четко понимал, что никогда не рискнет переступить порог пивной «Крабик». Так как нет у тех обывателей к нему такого уважения, как к Дроздову. Уважения, основанного не на страхе перед его должностью, а на личных качествах Дроздова. Да и никогда не будет. А вот вероятность услышать о себе, Лягушкине, нечто нелестное, была вполне велика. Лягушкин гнал от себя эти мысли, но они возвращались, от чего он еще больше злился.
Следующим фрагментом воспоминаний была работа в суде Лесополостной губернии. Лягушкин уже работал в автоматическом режиме, четко понимая какие дела и как рассматривать, по каким приговорам можно снизить декоративно срок на месяц, какие оставлять без изменения, а по каким обязательно надо посоветоваться с председателем суда Пупсиковым.
Пупсиков с первых дней своего назначения наладил в губернском суде нечто среднее между крепостным правом и феодальным строем. В выражениях в отношении подчиненных он особо не стеснялся, невзирая на возраст и пол и не раз женщины после посещения кабинета Пупсикова в слезах горстями глотали успокоительные.
В тот раз Пупсиков вызвал к себе Лягушкина.
— Заходи Лягушкин — развалившись в кресле разрешил Пупсиков — как работа, рассказывай.
— Все хорошо Макар Макарович — отрапортовал Лягушкин — работаем в рабочем режиме, все показатели по статистике в порядке, Вы же сами знаете.
— Да-да — покивал головой Пупсиков — молодец Лягушкин, работаешь. А расскажи-ка мне про дело Уткина, что там с ним?
Лягушкин порылся в памяти. Материал по жалобе Уткина на постановление районного суда был у Лягушкина в производстве. В свое время дело прогремело на всю страну. Два человека, один из которых был бывший спецназовец Уткин, совершили дерзкое нападение на машину, перевозившую ценности из одного банка в другой. Машину остановили на трассе, повредив колесо.
Инкассаторов профессионально обезоружили, мешки с деньгами в сумме около 100 миллионов рублей перекочевали в автомобиль нападавших. Но вмешался случай в виде проезжавшего мимо полицейского патруля. Полицейские увидев неладное открыли огонь, подельник Уткина был убит на месте. А вот Уткин с деньгами успел скрыться.
Оперативные работники сработали грамотно, через неделю Уткин был схвачен. На следствии Уткин полностью признал свою вину и раскаялся. А вот насчет денег Уткин пояснил что скрывался по проселочной дороге, машина сломалась, он был вынужден ее бросить, а деньги спрятал в кустах в ближайшем лесу. Действительно машина была на том месте где и сказал Уткин, в безлюдной глуши, разве что уже без колес и прочих деталей благодаря местным аборигенам.
А вот деньги, несмотря ни на какие ухищрения, найти не смогли. Как не допрашивали Уткина, тот четко стоял на своей версии. На суде с учетом отсутствия судимости и признательной позиции Уткин получил минимально возможные 8 лет. Отсидев положенный для условно-досрочного освобождения срок, Уткин подал ходатайство об освобождении. Районный суд отказал Уткину, по причине того что Уткин являлся злостным нарушителем, конфликтовал с администрацией колонии, при обысках у него регулярно изымались то телефоны, то ноутбук, то еще какие запрещенные предметы.
Судя по изъятым предметам, включая даже ящик банок с икрой, Уткин в колонии не бедствовал и деньги банка были оставлены явно не в кустах. Но Уткин не сдавался и написал жалобу, в которой указывал что отбыл необходимый минимум для условно-досрочного освобождения и считает что должен быть освобожден от дальнейшего отбывания наказания.
— … так вот, поскольку он злостный нарушитель, то постановление суда законное и обоснованное, правильно ему отказали — закончил свой доклад Лягушкин.
— Злостный… Хм… — задумчиво повторил Пупсиков — сдается мне, ты как-то совсем невнимательно изучил дело. Я вот вижу, что в деле нет доказательств, что Уткин не исправился.
— Как это??? — оторопел Лягушкин — злостный нарушитель, поощрений нет, администрация против, прокурор против, потерпевший банк против, да и практика тут у нас четко в таких случаях говорит…
— Лягушкин, мать твою так — заорал Пупсиков — чего ты тупишь, ты судья или хрен безголовый? Где в законе написано, что нельзя освобождать, если кто-то там против? Человек отбыл необходимый минимум, нет сведений что он будет совершать преступления. Этого хватает. Я надеюсь ты меня понял? Когда у тебя там рассмотрение?
— Завтра — пробормотал Лягушкин.
— Ну так выноси законное и обоснованное решение. Еще раз повторю — в деле нет доказательств, что Уткин не исправился. Все, ступай.
На следующий день Лягушкин запинаясь под круглые глаза зампрокурора Булкина и представителя потерпевшего прочитал: «Постановление отменить. Ходатайство осужденного Уткина удовлетворить».
Через неделю Лягушкина вызвал к себе Пупсиков.
— Заходи, заходи — с улыбкой приветствовал его Пупсиков — видел какое ты определение вынес, вот молодец, умеешь правильно закон применять.
Пупсиков порылся в шкафу кабинета и выудил бутылку «Чивас» в подарочной коробке.
— Я там слышал у тебя день рождения недавно был, так вот, поздравляю, держи.
— Спасибо большое — машинально ответил Лягушкин, отметив новую деталь в Пупсикове. На руке Пупсикова блестели очень красивые часы. Лягушкин как-то видел такие в международном аэропорту, когда был в отпуске, и не разбираясь в часах хотел даже померить. Но цена часов была аккурат в стоимость нового внедорожника или пятилетней зарплаты Лягушкина, что моментально его отрезвило.
— Ну все, иди — услышал откуда-то голос Пупсикова.
Лягушкин вышел из кабинета. На душе было мерзко. Вопреки распространенным стереотипам Лягушкин, как и многие его коллеги не брал взяток, ему вполне хватало заработной платы. Более того, Лягушкин бы и оскорбился, предложи ему кто взятку. Он искренне считал себя стражем закона, сражающимся за благо общества.
Ведь если дело попало в суд, значит есть за что. Работали оперативники, следователи, проверил прокурор. Люди старались и не могли же все ошибаться. А адвокат, твердящий о нарушениях… так ему за это деньги платят. Ну бывает, да где-то с доказательствами нестыковки, так все можно объяснить и сделать как надо.
Цель же благая — защита общества от жуликов и прочих злодеев. За это Лягушкину и платит государство зарплату, за что ему спасибо. Но и наивным ребенком Лягушкин не был, видя что определенные вопросы решаются именно через Пупсикова.
И возразить при этом не мог, понимая что иметь врага в лице Пупсикова себе дороже. Ведь Пупсиков мог устроить так, что Лягушкину придется переводиться из уютного здания губернского суда в какую-нибудь избушку с удобствами на улице в далеком райцентре. А то и вовсе уходить в отставку куда-нибудь преподавателем. Чего совсем не хотелось.
= Одним часы, другим бутылка, вот так, да — подумал Лягушкин.
Вечером, благо была пятница, он выпил почти всю подаренную бутылку и забылся прямо на диване тяжелым сном, под работающий телевизор.
— Лягушкин, подъем! Адвокат тебя ждет — донесся до Лягушкина голос выводящего.
Продолжение будет. Надо же закончить эту историю