
Итак, рассмотрение апелляционной жалобы Каторжанского было назначено на понедельник, 8 июля. Действия каждого из участников «Операции «Лягушкин» были четко продуманы.
1 июля — Гадюкина с утра бродит около здания губернского суда, периодически звоня подругам Медузовой и Горгоновой на тему что очень хочет помочь мужу и пытается как-то узнать кто будет рассматривать дело.
2 июля — картина у суда со звонками повторяется, но Гадюкина уже говорит подругам, о том что выяснила, что судьей-докладчиком по делу Каторжанского будет Лягушкин.
3 июля — Гадюкина вновь бродит у суда, но после обеда перезванивает подругам, говоря что получилось в обед встретиться с Лягушкиным, который назначил встречу у своего дома. Этим же вечером рядом с домом Лягушкина Гадюкина звонит подругам и докладывает о том, что договорилась с Лягушкиным о помощи и тот требует 10 миллионов рублей.
4 июля — Гадюкина вечером вызывает от своего дома такси к дому около дома Лягушкина, в руках у Гадюкиной яркая коробка из-под фена. Приехав на адрес Гадюкина просит ее подождать, через 15 минут Гадюкина возвращается уже без коробки и едет обратно домой.
5, 6, 7 июля — Гадюкина активно по телефону общается с подругами на тему «Ой девочки, 10 миллионов отдала, а вдруг ничего не получится, мне страшно».
8 июля — состоялось апелляционное рассмотрение жалобы Каторжанского, приговор оставлен без изменения. Вечером Гадюкина звонит подругам, рыдает в трубку «Судья сказал, что хотели дать больше срок, а я этого не допустил, в общем девочки я иду писать заявление».
9 июля — оперуполномоченный Нафов составляет рапорт о том что обратилась гражданка Крысина (подлинные данные о личности засекречены) о том, что 4 июля она дала взятку судье Лягушкину в размере 10 миллионов рублей в коробке из-под фена и боится за свою жизнь. Сведениями о преступлении располагают также гражданки Тараканова и Клопова (подлинные данные о личности засекречены, так как аналогично боятся за свою жизнь и здоровье).
Как уже понятно Крысина, Тараканова и Клопова это были фактически Гадюкина, Медузова и Горгонова послушно написавшие необходимые заявления. В этот же день оперуполномоченный Нуфов изымает записи с видеокамеры на доме рядом с домом Лягушкина, на видеозаписи четко видно, что Гадюкина выходит из такси в сторону дома Лягушкина, держа в руках коробку из-под фена, через 15 минут она идет обратно, уже без коробки.
— Ээээ, стоп! — встрепенулся Лягушкин — у меня же на доме везде камеры, там по записям можно посмотреть что я никакую коробку не брал.
— Можно — ответил Зубров — но в деле же есть справка оперуполномоченного Нуфова, что он в этот же день принимал меры к изъятию видеозаписей с камер твоего дома, однако записи не изымались, так как по техническим причинам именно в это время камеры были отключены. Итак, продолжаем далее.
Далее была уже чисто техническая работа. Главная Сертификационная палата судей дала добро на возбуждение дела и задержание судьи Лягушкина.
Уголовное дело возбудил следователь Хрюкин и развил бурную деятельность.
Доказательствами вины Лягушкина являлись показания Гадюкиной, Медузовой и Горгоновой. Подлинные данные о этих лицах были предусмотрительно засекречены с целью создать препятствия защите относительно доводов о личности свидетелей. С Каторжанским была проведена соответствующая беседа, по итогам которой он дал показания что Гадюкина-Крысина действовала исключительно по собственной инициативе, без его просьбы. Это было сделано, чтобы увести Гадюкину-Крысину от обвинения в посредничестве в даче взятки.
Был изъят телефон Гадюкиной, на котором по случайности оказались все записи разговоров Гадюкиной с подругами относительно обстоятельств дачи взятки Лягушкину. Записи были скопированы на диск, осмотрены, приобщены к делу в качестве вещественного доказательства.
У операторов сотовой связи были получены сведения, показывающие что 1-4 июля в определенные периоды времени сотовые телефоны Гадюкиной и Лягушкина находились в зоне одной и той же базовой станции и это полностью соответствует показаниям Гадюкиной о ее перемещениях.
Были получены сведения из службы такси о вызове 4 июля машины по адресу Гадюкиной и дальнейшей поездке к дому, рядом с домом Лягушкина и обратно. Допрошен таксист, полностью подтвердивший показания Гадюкиной о поездке и показавший, что она прижимала к груди коробку из-под фена, ушла с ней, вернулась обратно без коробки.
Была проведена проверка показаний на месте, где Гадюкина показала маршрут от своего дома к дому Лягушкина, пояснив что передала деньги в сумме 10 миллионов рублей в коробке из-под фена и Лягушкин тут же отправился с коробкой в ближайший лесопарк.Был проведен следственный эксперимент, подтверждающий что 10 миллионов рублей купюрами по 5 тысяч рублей помещаются в коробку из-под фена.
Следователь Хрюкин на этом не остановился и допросил специалистов местного губернского отдела окружающей среды, которые показали что производить раскопки в лесополосе у дома Лягушкина ни в коем случае нельзя, поскольку это нанесет непоправимый ущерб природе. Дополнительно Хрюкин приобщил к делу ответ специалиста Безмозглого о том, что современные методики исследования не позволяют найти закопанную коробку с деньгами.
Вишенкой на торте были показания судей Мартышкиной и Попугаева, входивших с Лягушкиным в коллегию, рассматривающую апелляционную жалобу Каторжанского. Мартышкина и Попугаев синхронно пояснили что оснований для пересмотра приговора не имелось, однако Лягушкин вел себя странно, пытаясь их убедить в необходимости снижения наказания.
За материалами дела остались отданные Гадюкиной 10 миллионов рублей за не привлечение ее к уголовной ответственности за кальян с марихуаной, которые пошли на увеличение благосостояние соответствующих сотрудников в погонах. Ведь она же подтвердила, что отдала эти деньги Лягушкину, значит и быть у нее этой суммы не должно.
Впрочем на оставшиеся у Гадюкиной 10 миллионов рублей великодушно никто не претендовал, чем она впоследствии и воспользовалась, переехав в Сочи и прекрасно проводя время в увеселительных заведениях. О том что будет после выхода Каторжанского из мест лишения свободы Гадюкина старалась не думать.
Лягушкин был этим напрочь подавлен.
— А если… если мне на Пупсикова дать показания, что он заставлял меня выносить неправильные определения, по тому же Уткину?
— Не вопрос — сказал Зубров — вот только привлекут Пупсикова или нет, это вилами на воде писано, а у тебя еще один железный состав преступления появится.
— А что? Что делать? — завопил Лягушкин, бегая по следственному кабинету.
— А ты сам как считаешь? — спокойно ответил Зубров — твое дело прекрасно укладывается в сложившуюся судебную практику. Как там положено по классике при рассмотрении уголовных дел? Приговор может быть вынесен при отсутствии разумных сомнений в виновности. А как в реальности, к которой ты тоже приложил руку? Дыма без огня не бывает, могло быть — значит было, опера-следователи-прокуратура не ошибаются и прочие шаблоны.
Тебя обвиняют в коррупционном преступлении. Кто из твоих бывших коллег рискнет вынести тебе оправдательный приговор, получив в ответ однозначные подозрения в корпоративной солидарности, коррупции и прочем?
Я безусловно поддержу любую твою позицию, а ты сам решай, как делать дальше. Чисто гипотетический шанс, что опера, которые сделали с тобой эту комбинацию попадутся на аналогичной подставе в отношении серьезных людей. И тогда твое дело имеет шанс на пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам. Но вероятность крайне мала.
— Но нет же доказательств, что я взял взятку! Меня должны оправдать!
— Должны. Но сам ты много оправдал? А твои коллеги много оправдали, при наличии реальных сомнений?
— Но так быть не должно! Не должно! Я не виноват! — кричал Лягушкин, бегая от стенки к стенке — Не виноват! Не виноват! Не виноват! — подскользнувшись Лягушкин ударился лбом об стену.
… Было лето, послеобеденное Солнце палило жарко и несмотря на работающий кондиционер в кабинете стояла жара.
Лягушкин очнулся на полу. Оказывается он от жары потерял сознание, упал, ударился лбом о стол и сполз вниз.
— Уууф… — подумал Лягушкин, устраиваясь обратно на кресле — вот же привидится чушь какая. Чтобы судью да в тюрьму, ха-ха. Но так пахать в самом деле опасно, надо бы отдохнуть. Пожалуй после работы надо пивка купить. Только не в «Крабике» а в нормальном магазине и дома попить, ха-ха.
И да, наверное не стоит Булкину мои конфеты с печеньем позволять жрать, а то уже в дверь боком проходит. Так, что у нас тут в определении «Доводы адвоката Удавова не находят свое подтверждение...». Упс, не Удавова, в Зуброва. Надо еще раз везде перепроверить, чтобы не было противоречий в фамилии. И нечего тут Зуброву думать, что он тут самый умный, как я решу, так и будет. Сейчас не спеша все перепроверю и пойду домой.
…в это время у здания губернского суда остановился микроавтобус. Из микроавтобуса вышел следователь Хрюкин, за которым следовало несколько огромных фигур в масках с прорезью для глаз, одна из которых держала видеокамеру...
Конец.